Меню:
|
Стихи посвященные Ярославлю
Анна Толокнова.
ЯРОСЛАВЛЬ МОЛОДОЙ
(1000-летию города посвящается)
Есть на Волге Царь-град, Ярославлем зовут,
Он с седой головой, высоко златоглав,
Молод он и могуч, много силушки в нём,
Он и воин-спаситель, и прикроет, как мать.
Он строитель великий, учёных причал,
Многих дел вдохновитель и великих начал,
Было всяких столетий в тысячелетье его,
Он России спаситель и себя самого.
Отзывался на зовы великой страны,
Шли на стройки и в космос, к благородству земли,
Берегли православье, души чистоту,
Помним предков наказы: «Страну береги!»
Расцветай, Ярославль, тысячелетья живи!
Обновляйся, расти, всем примером служи,
Чтобы люди в тебе своё счастье нашли!
Слава, слава тебе, седовласый герой!
Л. Собинов.
На Волге
Опять влеком знакомыми волнами
Родной реки, душою я воскрес,
И, грезя былью, позабытой нами,
Я в жизни предков вижу ряд чудес.
Не только лишь себя, отца и деда
На волжской шири вспоминаю я, -
И прадед был, должно быть, непоседа,
Мы — волгари: от дедов вся семья.
А в прошлом с криком мы «сарынь на кичку!»
Бросались на струги царевых воевод,
Рубились с людом ратным за привычку
И гибли в мути желтых волжских вод.
Мы — вольная семья: не по указке –
По-собинному* жили мы всегда;
Остались дедов подвиги лишь в сказке.
Но Волги не забыть мне никогда.
Н. Некрасов.
Городок
Припомнишь бедный городок,
Где солнца каждому довольно.
То правда: город не широк,
Не длинен — лай судейской шавки
В нем слышен вдоль и поперек.
Домишки малы, пусты лавки,
Собор, четыре кабака,
Тюрьма, шлагбаум полосатый,
Дом судный, госпиталь дощатый
И площадь... площадь велика:
Кругом не видно ей границы,
И, слышно, осенью на ней
Чудак, заезжий из столицы,
Успешно ищет дупелей.
Ну, все, как надо, как известно,
Над чем столичные давно
Острят то глупо, то умно.
Зато покойно — и не тесно...
Не жди особенных отрад:
Что бог послал, тому будь рад,
Гляди в халате на дорогу:
Вон гуси выступают в ногу
С гусиной важностью... но вдруг -
Смятенье, дикий крик, испуг!
Три тройки наскакали близко.
Присев и крылья распустив,
Одни бегут, другие низко
Летят, а третьи, прискочив,
Удрать не лётом и не бегом
Спешат... и вот простор телегам -
Рассыпались, куда кто мог!
Так, гордый собственным значеньем,
Своим нежданным появленьем
Детей пугает педагог;
Так поэтические грезы
Разносит дуновенье прозы...
Но уж запели соловьи,
Иди гулять — до сна недолго!
Гляди, как тихо катит Волга
Свои спокойные струи,
Уснув в песчаной колыбели;
Как, нагибаясь до земли,
Таскают бурлаки кули,
А воробьи уж налетели
И, теребя мочалу, нос
Просунуть силятся в овес.
Куда ни взглянешь — птичье племя!
Уснув под берегом реки,
Чернеют утки, как комки,
Но, видно, им покушать время:
Проснулись — поплыли гурьбой,
Кувырк! и ног утиных строй
Стоит недвижно над водой.
На всем лучи зари румяной.
Как ожерелье, у воды
Каких-то белых птиц ряды
Сидят па отмели песчаной,
И тут же сотни куликов
Снуют с оглядкой вороватой;
Все белобрюхи, без хохлов,
А почему ж один хохлатый?
Не долиняв, с весенних пор
Сберег он пышную прибавку
И ходит важно, как майор,
С мундиром вышедший в отставку,
Недостает счастливцу шпор!
Не любишь птиц — гляди бездумно
Как приближается паром,
Неторопливо и нешумно;
А там, на берегу другом,
Под легким матовым туманом,
Как будто войско тесным станом
Расположилось на ночлег:
Не перечтешь коней, телег!
Под каждым стогом-великаном
Толпа... И слышны голоса,
Стыдливый визг и хохот женский.
Но потемнели небеса –
Спи мирно, житель деревенский!
Ты стоишь сна... Идем домой,
Закрыты ставни — всё спокойно.
Что ж медлит месяц золотой?
Темно. Ни холодно, ни знойно, —
Так ровно-ровно дышит грудь,
Но слышишь, что-то заскрипело!
Калитку отворив чуть-чуть,
Выходит девушка несмело.
Она глядит по сторонам.
Но вот увидела - и к нам
Шаги проворно направляет.
Ты улыбнулся, ты молчишь...
Вдруг — «ах!» и быстро исчезает.
Ошиблась, милая! Так мышь,
С испугу пискнув, убегает,
Заметив любопытный глаз.
Пору любви, пору проказ,
Чем нашу молодость помянем?
Не побежать ли нам за ней?
Не подстеречь ли у дверей?
Нет, только даром мы устанем.
Народ уснул - пора и нам.
Одно досадно: по ночам,
Должно быть, переспав нещадно,
Собака воет безотрадно -
Весь город чьей-то смерти ждет,
Толкует набожно и тихо.
И ведь случается — возьмет
Да и скончается купчиха,
Перед которой глупый пес
Три ночи выл, поднявши нос.
Тогда попробуй разуверить.
«Да как ты смеешь сам не верить?..»
Молчи — фанатики они!
Люби покой, природу, книгу
И независимость храни,
Не то среды поддайся игу
И лямку общую тяни.
Но есть и там свои могилы,
Но там бесплодно гибнут силы,
Там духота, бездумье, лень,
Там время тянется сонливо,
Как самодельная расшива
По тихой Волге в летний день.
Там только не грешно родиться
Или под старость умирать.
Куда ж идти? к чему стремиться?
Где силы юные пытать?
Храни господь того, кто скажет:
«Простите, мирные поля!»
И бедный свой челнок привяжет
К корме большого корабля...
О. Нагоров.
Мой Ярославль
Кому как, не сужу никого и не спорю,
Только мне этот город дороже других.
Я бывал в городах, где лазурное море.
Посмотрев, восхитившись, забывал я о них.
Ну, а этот, а этот был всюду со мною.
Над землей в небесах, на соленых ветрах.
Большаком ли я шел иль звериной тропою.
Иль от смерти своей был всего в двух шагах.
Колыбель он моя, моей жизни начало.
Возвращался домой я с далеких дорог.
Меня Волга, как мать, и ждала и встречала,
И как музыка мне волжский наш говорок.
Как для сына отец, самый мудрый, красивый,
Так и ты для меня, древний город родной.
Исходил я, изъездил просторы России,
Что нет лучше тебя, поручусь головой.
Гаврюшкин А. Е.
Ярославль
Ярославль – не просто город,
В нём российская душа!
Он, как прежде, ныне молод,
А, как Волга хороша!
Я запомнил нашу встречу:
Гнал из Вологды в Москву
«Жигули» в тот тихий вечер,
Вижу: сказка наяву!
Ярославль, явился сказкой,
Мной увиденной тогда.
Я представил, как на пасху.
Бьют его колокола.
То, что я тогда увидел,
Очень сложно описать.
Замер я в машине сидя,
Ощущая благодать.
С этим городом, как с лирой
Не расстанусь никогда.
На гербе медведь с секирой,
Нипочём ему года...
В. Ковалев.
Герб города Ярославля
Прохожу по Ярославлю,
вижу храмов древних главы.
Этот город как заглавье
в книге Доблести и Славы.
От стремительны проспектов
до вместительных предместий
он поднялся вровень с веком,
город Мужества и Чести.
Сокрушили силу вражью
башен узкие бойницы.
Этот город не однажды
шел на выручку столицы.
И гордится он по праву славой первого актера.
И несут повсюду славу
ярославские моторы.
На земле во имя мира
мы живем, сближая суши.
А медведь грозит секирой
тем, кто тщится мир нарушить.
А. Сурков.
Набережная
Резьба решеток. Рыжая гора.
Покатый спуск. Пылища.
А внизу -
Отливами павлиньего пера
Переливается мазут.
За штабелями леса и хлопка
Борт дебаркадера горяч и крут.
На шатких, оседающих мостках
Грохочут цепи.
Грузчики поют.
Они проходят, чунями пыля,
Из гулких трюмов не спеша, вразвал.
И нестерпим полуденный накал,
И высоки крутые штабеля.
Стекает пот по желобам грудей,
Кипит в пыли, горячей и густой.
И золотой селедочный настой
Мозаикой сверкает на воде.
Уходит день за Волгу,
И тогда
По трубке «Цельсия» сбегает ртуть.
Вбирает шумы темная вода.
Лишь склянки бьют
Да грузчики поют.
Татьяна Сергеевна Шумилова
Край мой
Край мой родной, в зоревом перламутре,
Где берега нежно ласкает плёс.
Избранный Богом и Ярославом Мудрым—
Край звонких песен и золотых берёз.
Тысячу лет ясными куполами
Ты украшенье лику России всей.
Здесь по кольцу золотом блещут храмы,
Край православный, верою во Христе.
Светлый мой край, мудрый и вечно юный,
Тысячелетье верен своей стезе.
В сердце звучишь дружным оркестром струнным,
Город студентов, город моих друзей.
Полон мой край жизни, как спелый колос,
Город красавиц, нет на земле смелей.
Здесь Ярославной был очарован космос,
И, покорённый, отдал все звёзды ей.
Тысячу лет гордо паришь над Волгой,
Край мой волшебный. Славу твоих кулис
Первым открыл миру наш Фёдор Волков.
Тысячелетья здравствуй, живи «на бис»!
Край мой родной, в зоревом перламутре,
Где берега нежно ласкает плёс.
Избранный Богом и Ярославом Мудрым—
Край звонких песен и золотых берёз.
|